Профиль | Игнорировать
NEW! Сообщение отправлено: 24 августа 2010 10:05
Мынбай Чингиз 6 месяцев, он ушел потому что у матери не было денег на операцию, в это время она лежала в больнице и не могла заниматься организацией и сбором денег и никто ей не помогал. Я тогда впервые с ребенком попала в больницу и ничего не знала про фонды и вообще впервые столкнулась с ВПС. Я помню этого ребенка, какой он был красивый, с большими карими глазами, всегда улыбался и гулил. Видимо кто то из мамочек которые тогда лежали с нами, рассказали про нее и ребенка и кто то из фонда приходил в больницу для помощи в транспортировки малыша, но его уже не стало.
Гомбачек Яна, эта милая и добрая девочка тоже покинула свою маму Олю, я вообще как только вспоминаю их, сердце кровью обливается. Она оперировалась в Томске, все было хорошо, они должны были ехать на вторую операцию, билеты были на руках, но Яночка заболела. Как сейчас помню, Оля рассказывала. что когда ее не стала, и когда она ее забирала из больницы, у нее были черные губы. Я помню ее со светлыми волосиками с яркими резиночками, с такими невинными глазками.
Апеев Алдияр ушел когда ему было 7 месяцев, с ними мы лежали в одной палате. Ему тогда было 2 месяца, он был такой сладкий, такой крохотулечка. Их выписали раньше чем нас, мама Жанна собрала документы, нашла деньги через благотворительный фонд, были билеты в Томск, но ребенок за день до отъезда попал в больницу, заболел пневмонией. Целый месяц он боролся в реанимации за свою жизнь, 2 раза у него останавливалось сердечко, но он выкарабкивался, он был такой сильный. Я верила что у них все получиться, ведь он так хотел жить, Жанна никогда при нем не грустила, всегда шутила и смеялась. Я кормила своего Даньку грудью, она говорила, что мечтает кормить Алдиярчика грудью, но пока им нельзя, много сил затрачивается на это. А я говорила в ответ, что соски у меня растрескались, и мне больно постоянно, а она говорила, что ведь это так прекрасно. Затем ему стало получше и она ждала анализы, после которых ее обещали выписать из больницы, их уже ждали в Томске. На следующий день она позвонила из больницы и сказала что Алдияр умер. Я словами не могу описать ее горе. Она была в шоковом состоянии. В этом горе матери потерявшие детей одиноки, в тот момент им никто не может помочь и утешить. Она повторяла, мой маленький бедный Алека, сколько боли ему досталось, вспомнить сдачи этих анализов, прием лекарств. Сколько крови надо было сдать. Я вспоминаю это с ужасом. Мой Данька до сих пор боится всех людей в белых халатах.
Боже, если суждено было этим деткам уйти, оставив своих матерей, то зачем столько физической боли и страдания? После смерти Алдиярчика я до сих пор не могу встретится с Жанной, чувствую себя когбуд-то виноватой перед ней.
